Ценности, которые мы приобрели и потеряли
В предыдущей главе мы с Вами выяснили, что нынешняя власть России недолговечна. «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку». А стало быть, пришла пора подводить итоги ее деятельности (несмотря на то, что она только-только приступила к работе). Главным положительным итогом этой деятельности является тот неоспоримый факт, что Путин со своей властью сумели поднять Россию с колен. Последние два десятилетия Россия постоянно развивалась и, в конце концов, достигла потолка в своем развитии по предложенному Путиным «либеральному» сценарию. Пришла пора поменять этот сценарий, но власть не смогла вовремя понять этого и остановилась в своем развитии. И, как кажется автору, — уже навсегда. Давайте попробуем проанализировать, что мы с Вами нашли и что потеряли за эти годы. Итак, начнем с самого начала. Что из себя представляет нынешняя Российская власть? На этот вопрос очень хорошо ответил Михаил Хазин в своей статье «Политика девяностых». «Прежде чем говорить о конкретных цифрах, описывающих политику денежных властей России, необходимо объяснить причину и логику такой политики. Суть ее описывается моделью «Вашингтонского консенсуса» (утвержденной в конце 1980-х под эгидой МВФ модели перехода к капиталистической экономике для бывших социалистических стран). Эта модель была принята к исполнению «командой Гайдара» для России в 1992 году и реализовывается до сих пор. В дальнейшем эта политика будет называться «либеральной», а ее адепты, соответственно, «либералами». Это не совсем соответствует изначальному содержанию термина «либерализм», но такая ситуация исторически сложилась в рамках экономико-политического дискурса в России. Вопрос о целесообразности проведения такой политики в начале 1990-х, в общем, не стоял, поскольку на тот момент страна, во-первых, остро нуждалась в валюте, а во-вторых, уж коли было принято решение присоединяться к мировой долларовой (бреттон-вудской) системе, спорить о правилах, которые предлагали руководители этой системы, было бы, по меньшей мере, странным. Другое дело, что, как будет видно ниже, адаптации этих правил в интересах страны никогда не производилось, а сегодня их выполнение представляется, мягко говоря, не совсем рациональным. При этом, хотя описание политики «вашингтонского консенсуса» для руководства страны и для общества менялось, общие ее принципы оставались неизменны.
Суть политики «вашингтонского консенсуса» в ее российском варианте сводится к тому, что главным источником развития страны должны быть иностранные инвестиции. Смысл такого решения с точки зрения ее западных адептов понятен: в стране с традициями централизованного планирования принципиально важно было выстроить инвестиционный процесс в рамках «невидимой руки рынка». При этом в среде либеральных экономистов, которые до сих пор отстаивает эту политику как единственно возможную, предполагалось (и это, безусловно, было сильным упрощением), что для привлечения иностранных инвестиций достаточно «финансовой стабильности», что означает, во-первых, бездефицитный бюджет, во-вторых, низкую инфляцию. Дополнительным фактором было обязательное условие МВФ по запрету на ограничения валютообменных операций. Решение первой задачи неминуемо приводило к резкому сокращению социальных расходов и государственных программ, что, в свою очередь, вело к закрытию многих предприятий, росту безработицы, падению уровня жизни и, соответственно, необходимости роста социальных расходов бюджета. Но главной проблемой российской экономики стало то, что для борьбы с инфляцией использовался метод сокращения наличной денежной массы. Этот метод был связан с тем, что российские либералы (об этом часто публично говорили, например, и Гайдар, и Чубайс, и Дубинин, и Кудрин) считали, что инфляция носит исключительно монетарный характер. Это утверждение не соответствует действительности, о чем было известно уже в середине 1990-х годов, однако представители либеральной команды, скорее всего, уже по чисто политическим причинам продолжали настаивать на этом тезисе. В результате проведения такой политики экономика России была сильно демонетизирована и, как следствие, резко упала собираемость налогов в бюджет. Либеральные денежные власти (руководство ЦБ и Минфина) решили компенсировать это за счет выпуска государственных ценных бумаг (ГКО), которые за счет своей доходности как пылесос высосали все финансовые ресурсы из реального сектора экономики, что закончилось дефолтом. Его неизбежность была очевидна задолго до августа 1998 года (экономическое управление президента РФ подготовило соответствующий доклад еще в октябре 1997 года), но по политическим причинам либеральное правительство отказалось принимать меры, которые бы позволили избежать проблем.
После дефолта политика В. Геращенко позволила резко нарастить монетизацию экономики, что привело к снижению инфляции и быстрому росту экономики в 1999–2003 годах (темпы роста достигали 15% в год). Однако в конце 2002 года руководителем Центробанка стал представитель либеральной группы (С.Игнатьев, один из руководителей Минфина перед дефолтом), который вернулся к политике «вашингтонского консенсуса». В результате финансовое состояние экономики резко ухудшилось (промышленная инфляция, аналог американского индекса PPI, выросла в 2004 году сразу в два раза, с примерно 14 до 28%), темпы роста экономики стали падать, однако рост нефтяных цен к середине 2000-х годов частично компенсировал эту проблему. При этом уровень монетизации оставался недостаточным, будучи ниже нормальных значений в 2-2,5 раза, как следствие, кредитование оборотных средств предприятий реального сектора оставалось низким, соответственно, по мере укрепления реального курса рубля падала их конкурентоспособность. Поскольку уровень жизни граждан рос (за счет нефтяных доходов), это привело к колоссальному росту импорта товаров народного потребления, который достиг к кризису 2008 года более $300 млрд. в год по официальным данным (в реальности эта цифра существенно больше). Одновременно, в связи с тем, что Центробанк вернулся к политике «вашингтонского консенсуса» и продолжил бороться с инфляцией за счет рестрикционной политики (то есть сокращения денежной массы), рублевое рефинансирование финансовой системы России было недостаточным, и оно компенсировалось ростом долларовой задолженности. После 2008 года, когда рухнула модель высоких нефтяных цен (фактически вызванных неудержимой эмиссией долларов в США) экономика России сильно просела, но в 2009–2011 годах произошел компенсационный рост. Проблема началась с конца 2012 года, когда механизм роста за счет иностранных инвестиций исчерпал свой потенциал. Связано это было с тем, что любой инвестор (тем более частный) хочет иметь возможность возврата своих инвестиций, причем в той же валюте, в которой они были сделаны. До 2008 года, когда массово росла капитализация активов в России, это желание во многом реализовывалось за счет получения кредитов в западных банках под залог активов в России, но с 2008 года этот механизм работать перестал. А прямой вывод капитала стал ограничен из-за того, что объем поступающей в страну валюты сократился (вместе с ценами на нефть), при том, что значительная ее часть идет на закупку товаров народного потребления по импорту и возврат сделанных в 2000-е годы кредитов.
В результате к IV кварталу 2012 года сокращение притока иностранных инвестиций привело к тому, что их объем стал недостаточен для простого воспроизводства экономики, и она перешла к спаду. Очевидно, что правительство крайне не заинтересовано в том, чтобы данные о его реальных результатах стали достоянием руководства страны и общества. По этой причине статистика постоянно фальсифицируется с целью продемонстрировать пусть минимальный, но рост. Попытки Росстата поддерживать общую картину хотя бы на минимально «приличном» уровне привели к тому, что его перевели из прямого подчинения правительству РФ под контроль Минэкономразвития. При этом колоссальное количество косвенных данных, от предоставленных общественными организациями до внутренних противоречий Росстата между его главными показателями и данными «второго уровня», показывают, что последние пять лет экономика России устойчиво сокращается. Этот спад составляет примерно 2-2,5% в год (более точно указать сложно, и по причине бухгалтерской природы самого показателя ВВП, и из-за недостаточно достоверных исходных данных), исключение составил 2015 год, когда темпы спада были сильно выше. Это связано с резкой девальвацией рубля (организованной Центробанком во исполнение инструкции МВФ в адрес развивающихся стран, аналогичный процесс происходил в это время во многих странах) и для его преодоления категорически необходимо отказаться от политики «вашингтонского консенсуса». В частности, перестать надеяться на рост иностранных инвестиций (в условиях санкций это практически невозможно) и перейти к политике превращения рубля в инвестиционную валюту. Роль денег в стабильной экономике состоит том, что они играют роль смазки в двигателе или теплоносителя в атомной станции. То есть их должно быть достаточно много, чтобы они заполняли все «поры» экономической системы, но не слишком много, чтобы «давление» не поднялось слишком сильно. При этом они находятся в постоянном обороте, и главной задачей центробанков является стабильность и устойчивость этого оборота, доступность денег для всех субъектов экономики.
Центробанк России умышленно сокращает возможности по кредитованию реального сектора экономики (последнее ужесточение, которое отметил малый и средний бизнес было в конце 2017 года и многие его восприняли как попытку либерального руководства ЦБ снизить популярность президента РФ перед выборами), поскольку жестко ограничивает объем денежной массы в рамках своей политики снижения инфляции. Отметим, что в условиях ужесточившихся санкций и снижения валютных поступлений по сравнению с серединой 2000-х годов, такая политика, целью которой, напомню, является снижение инфляции с целью привлечения иностранных инвестиций, представляется как минимум бессмысленной, поскольку роста таких инвестиций все равно не будет. В реальной же ситуации, сложившейся в нашей стране важна не столько сама инфляция, сколько ее отношение к нормальной прибыли, образующейся в экономике прежде всего в ее реальном секторе. Если инфляция ниже прибыли, то экономика может расти, а если выше — то она сокращается. В такой ситуации Центробанк должен был бы теоретически стимулировать предложение денег экономике (прежде всего за счет стимулирования банков к выдаче кредитов, то есть — кредитной эмиссии), поскольку основной закон экономики гласит, что избыток товара (в нашем случае денег) на рынке ведет к падению его цены, то есть процентной ставки. А процентная ставка вычитается из нормальной доходности бизнеса в силу того, что оборотные средства практически всегда, а основные часто носят заемный характер. То есть — чем дороже деньги, тем ниже прибыль. Для примера можно привести множество сравнительных данных по экономике России. Так, например, средняя стоимость кредита для предприятий Китая с 2014 по 2016 год упала на 1,6%, для Индии — на 1,1% (речь идет не о процента кредита, а об отношении ставки одного года по отношению к ставке другого), в США стоимость кредита немного выросла, на 0,7% и только у нас она выросла значительно — на 8,3%. При этом крупнейший в мире банк HSBC в сентябре 2017 года отметил, что любой современный центробанк в текущих российских условиях снизил бы ставку до 3%. Руководство Центробанка умышленно сокращает объем экономики страны!
Снижение инфляции ниже реальной ставки ЦБ ведет к тому, что банки фактически выкачивают оборотные средства предприятий, что ведет к ухудшению их положения. Причем это касается не только предприятий реального сектора, работающих на внутреннем рынке, но и даже крупных сырьевых компаний-экспортеров. Так, начиная с 2016 года, прибыль крупнейших банков превышает прибыль нефтяных компаний, которые находятся под санкциями (то есть не могут рефинансировать оборотные средства по низкой ставке). В России растет количество банкротств (по итогам III квартала 2017 года на 3,0% относительно предыдущего квартала и на 12,4% относительно аналогичного квартала 2016 года). Более трех лет (12 кварталов подряд) идет снижение реально располагаемых доходов населения (это официальные данные). При этом растет количество банкротств среди торговых предприятий, что является дополнительным аргументом в пользу того, что падает покупательная способность, то есть жизненный уровень населения. Отметим еще одно принципиальное обстоятельство. Инвестиции в национальной валюте возможны только в условиях существования «длинных» денег в экономике. Обычно это резервы страховых компаний и пенсионных фондов, частично — облигаций крупных компаний, ситуация с выплатами по которым известна на много лет вперед, в отличие, скажем, от депозитов граждан. Денежные власти много лет (а точнее, с 1991 года) не уделяли внимания развитию этого рынка, что и привело к ситуации, при которой источников длинных денег в рублевой экономике практически нет. Что еще более увеличивает нашу зависимость от иностранных инвестиций, которые, как отмечено выше, жестко ограничиваются как финансово-экономической конъюнктурой, так и санкционной политикой западных стран. Политика денежных властей России (Минфина и Центробанка) основана на тех же принципах, что и в начале 1990-х годов. Уже тогда она несла серьезный негатив для российской экономики, однако продолжение этого негатива в нынешних условиях становится совершенно недопустимым. Эта политика уже привела к ситуации постоянного экономического спада, который правительство отказывается признавать, несмотря на многочисленные данные по падению промышленного производства, росту банкротств, снижению уровня жизни населения и так далее. В условиях ужесточения санкций (то есть фактически дополнительного ограничения иностранных инвестиций) продолжение такой политики неминуемо приведет к ускорению экономического спада и росту социальной напряженности» (Хазин).
В подтверждение этих слов предлагаю Вашему вниманию несколько цитат и цифр из статьи Александры Козловой «При царе было 18 чиновников на 10 тысяч населения, сейчас — 149» и замечания к этой статье Георгия Бовта «Лернейская гидра России», опубликованных в «Комсомолке» 15.05.2018. «Бюрократия — как лернейская гидра: отрубаешь одну голову, на ее месте тут же вырастает новая. Потому что порочен изначальный принцип: на каждую проблему в стране создавать надзорно-регулирующее ведомство. Порочен и предлагаемый Кудриным принцип сокращения чиновников. Вот говорят, что надо убрать треть лишних. А как считали? Почему треть, а не четверть?» Действительно, если доля государства в экономике постоянно растет (уже приближается к двум третям), то сокращение госслужащих может привести к дестабилизации. В Советском Союзе один чиновник приходился примерно на 136 человек. У нас сейчас — на 70. В бюджете 2018 на зарплаты и содержание госаппарата запланировано 16,5 трлн. Рублей (7,8% бюджета). Для сравнения: на образование 663 млрд. рублей (4%), на здравоохранение — 460 млрд. рублей (2,7%). А вот еще одна статья (из «Комсомолки» от 16.05.2018) «Что-то прорыв никак не начинается» — Владимира Ворсобина. «Загадочное происходит с нашим правительством. Начнем с того, что его… нет. И это происходит в гигантской стране, где дел невпроворот, где большинство решений нужно принимать вчера, а остальные — позавчера». Все это очень сильно напоминает автору сериал «Игры престолов». А жаль!!! Путин — одна из очень немногих фигур в Русской истории, в руках которой было собрано практически неограниченное количество власти (не зря его сравнивают со Сталиным). И он имел возможность не только кардинально изменить эту власть, но и поменять сам подход к ней. К величайшему сожалению, он этого не сделал. А ведь главная ценность, которую мы приобрели в «Путинские времена» и которую сегодня потеряли — это была Вера в свою собственную власть. А без Веры человек жить просто не может. Пока народ верит своей власти, он непобедим (вспомните Александра Македонского), ну а стоит потерять эту Веру, он тут же «начинает спотыкаться». И вот, 7 мая 2018 года русский народ потерял свою главную ценность, как это ни грустно. Все поняли, причем, очень быстро, что народ власти совсем неинтересен, в приоритетах у нее — совсем другие ценности (в прямом смысле этого слова).
Очевидно, что произошло это не одномоментно. Недовольство тем или иным правительством накапливалось давно, но все эти годы «был светоч в темном царстве» (Путин), на него и уповали. И он честно исполнял свое дело — перетасовывал как карты свое правительство, одних чиновников сажал, других миловал, укреплял свою личную власть в стране и авторитет России за рубежом. И тут, вдруг, ни с того, ни с сего, РАЗ, и все закончилось! Путин отошел от активного («ручного») управления страной и отдал все на откуп своим ближайшим сподвижникам. И те «с удовольствием» приняли этот дар. Правда, они и сами этого не ожидали, потому и возникла некоторая сумятица в их «сплоченных» рядах. Именно в это время в головах народа и созрела крамольная мысль: «А царь-то ненастоящий!» Понятно, что быстрого изменения в отношении народа к Путину и, соответственно, резкого снижения уровня жизни народа в ближайшее время не произойдет. Для этого нужно время и еще раз время, да и авторитет у Путина достаточно высок. Но, так или иначе, тренд этих изменений уже налицо, и повернуть его вспять уже ни у кого не получится. Русский народ потерял свою Веру и теперь обязательно «начнет спотыкаться». Спотыкаясь же, он потянет на дно и своих правителей — и плохих, и хороших. Другими словами, ничего хорошего для народа и власти России в ближайшее время ждать не приходится. Почему так случилось? — автор не знает, однако основные причины подобных изменений видны уже всем — капитализм развивается от кризиса к кризису, вот как раз сейчас и наступило время такого кризиса. А чтобы выйти из этого кризиса наверняка потребуется какой-нибудь катаклизм (резкая перемена). Вспомните историю, чтобы выйти из «Великой депрессии» США (да и всему миру) потребовалась вторая мировая война. Что-то подобное наш мир ждет и сейчас. Путин мог избежать этого катаклизма (от греч. kataklysmos — потоп) «резкого перелома в характере и условиях жизни на обширном пространстве» (Википедия). Он бы все равно случился, но гораздо меньшего масштаба, однако Путин не воспользовался своим шансом. Бог ему судья, в любом случае, мы с Вами живем в эпоху перемен, и от них нам никуда не деться. Добрая половина живущих на Земле людей сегодня расчеловечена, и долго так продолжаться не может, Земля-матушка не позволит.
А теперь давайте посмотрим, чего мы нашли в последнее время, и чего потеряли. Огромная территория Российской Федерации раскинулась от Балтийского моря до Тихого океана. Наивно было бы полагать, что уровень развития всех российских регионов приблизительно одинаков. Этот показатель обусловлен географическими, социальными, экономическими факторами, преобладанием промышленности или сельского хозяйства и так далее. А уровень жизни населения того или иного региона является понятием многогранным и оценивается по разным показателям: уровню доходов и социальных выплат, наличию работы и уровню ее оплаты, стоимости недвижимости и ее доступности, а также еще по множеству параметров. Кризисные явления последних лет не могли не повлиять на качество и стоимость жизни в России, а дистанция между ее регионами по этим показателям только увеличилась. Инфляция и падение цен на энергоносители повлияли на благосостояние практически всех российских граждан, послужив катализатором для усиления процесса миграции населения внутри страны. Именно поэтому многие россияне задаются вполне логичным вопросом: «Где на Руси жить хорошо?» Уровень жизни определяет собой степень обеспеченности материальными благами граждан страны или жителей определенного ее региона, их финансовой и духовной удовлетворенности тем объемом товаров, услуг и возможностей, которую они могут использовать в данный период. Базовым показателем является соотношение реального дохода к потребительской корзине. К понятию качества жизни можно отнести нематериальные факторы. Можно говорить о степени моральной удовлетворенности жизнью, состоянии здоровья, степени экологической безопасности проживания в определенном регионе, психологическим комфортом и даже степенью бюрократизации государственного аппарата в нем. Для оценки уровня благосостояния ООН специально разработала и утвердила основные индикаторы, которые используются социологами при оценке данного параметра. В перечень этих индикаторов входят:
— оценка уровня рождаемости, смертности и средней продолжительности жизни населения;
— санитарные условия проживания, а также культура гигиены у населения;
— объем продовольствия, которое потребляется населением страны или региона;
— условия проживания: жилье, его стоимость и доступность;
— уровень образования;
— степень развития культуры, наличие культурных ценностей, старинной архитектуры, музеев, памятников;
— степень занятости трудоспособного населения, а также условия труда;
— соотношение реального среднего дохода и среднего уровня расходов населения;
— уровень потребительских цен;
— степень развития транспортной инфраструктуры;
— состояние рекреационной системы;
— положение с правами и свободами граждан.
Уровень благосостояния первой десятки регионов (Москва, Санкт-Петербург, Московская область, Казань, Краснодар и т.д.) обусловлен их промышленным потенциалом, наличием высокотехнологичных производств и высоким уровнем оплаты труда. Также нельзя не сказать о развитой сфере услуг и социальной сфере. Транспортная инфраструктура большинства из указанных регионов развита гораздо лучше, чем, скажем, в Сибири или Забайкалье, что также нельзя не учитывать. Максимальная доля людей среднего класса (людей, имеющих высшее образование и зарабатывающих не менее 50 тысяч рублей) составляла в России 18% в 2012 — 2013 году (сегодня только 5%). А в Западных странах эта доля составляет 70 — 80%. Парадоксально, но во время экономического кризиса 2008-2009 годов в России значительно увеличилось число долларовых миллионеров на фоне того, что доходы большей части населения упали. Подавляющее большинство российских пенсионеров сложно заподозрить в излишке материальных благ. Им практически недоступны поездки на заграничные курорты, покупка дорогой техники или автомобилей. По рейтингу жизни, составленному международной исследовательской организацией HelpAge International, российские пенсионеры находятся на 65 месте в мире по уровню благосостояния. Уровень выплачиваемого большинству из них пенсионного обеспечения не позволяет не то что аккумулировать в течение небольшого отрезка времени некоторую сумму, но и не всегда достаточен для покрытия расходов на необходимые медикаменты и оплату коммунальных услуг. Доходы рабочих сильно отличаются в зависимости от принадлежности предприятия, на котором они работают. Как правило, уровень оплаты на частных предприятиях несколько выше, чем на государственных. Также многое зависит от региона и его успешности. К примеру, зарплата рабочего в Тюмени значительно превышает среднюю по России. А в отдаленных сельскохозяйственных районах страны ситуация выгладит диаметрально противоположной. Социологические исследования, проведенные в 2016 году ведущими мировыми агентствами, поставили Российскую Федерацию на 58 место в мире по уровню жизни (из 142 стран). Для сравнения: Беларусь оказалась на 62 месте, а Украина — на 70. Следует отметить, что еще пару лет назад страна находилась на 10 пунктов ниже. Сложно при этом объективно оценивать только экономические показатели, поскольку рейтинг составлялся на основании множества критериев.
В России существует устойчивый миф — мы зарабатываем меньше денег, чем европейцы или американцы, но зато медицина и образование в стране бесплатные, а коммунальные услуги значительно дешевле, чем на Западе. С фактами не поспоришь — в среднем квартплата в российских городах меньше, чем, к примеру, в немецких. Об этом периодически напоминают чиновники, обосновывая неизбежный рост тарифов ЖКХ. Но приходится признать, что стоимость коммунальных услуг выражается не только в цифрах, которые потребитель видит в квитанции. Реальные показатели доступности ЖКХ — это качество обслуживания жилья и процент, который квартплата занимает в бюджете семьи. В среднем коммунальные платежи в Европе съедают примерно 8-10% дохода семьи. А средние расходы на жилье россиян составляют — 16,6% бюджета семьи. Кстати, квартплата в СССР составляла в среднем 1% семейного бюджета, а вместе с расходами на коммунальные услуги — около 4%. К слову сказать, не все так просто и с самой квартплатой. Зачем вообще мы ее платим? Ведь очевидно, что никакого улучшения качества услуг ЖКХ повышение квартплаты не дает, скорее наоборот. И разве отсутствие квартплаты это миф или какое-то неслыханное революционное новшество? В период с 1918 по 1922 годы в нашей стране квартплаты не было совсем. Большевики правильно понимали теорию хозяйствования. Если в государстве один собственник — государство, у которого все и работают, в том числе и работники ЖКХ, то необходимость в квартплате отпадает. Зачем создавать себе дополнительную работу — платить зарплату, а потом часть ее забирать и направлять работникам ЖКХ. Эта работа явно лишняя. В 1922 г. в связи с началом новой экономической политики (НЭП) взимание квартплаты было возобновлено постановлением Совнаркома РСФСР от 20 апреля 1922 г. В новых условиях квартплата, по сути, стала вынужденной гримасой НЭПа, ведь кроме государства появилась масса других собственников. Квартплата была в тот период резко дифференцирована: нэпманы платили по высшей ставке, а многие другие категории населения (пенсионеры, безработные и пр.) — по минимальной ставке или вовсе освобождались от квартплаты. В 1928 г. постановлением ЦИК и СНК СССР от 4 января 1928 г. в СССР была введена единая система взимания квартплаты, в принципе сохранившаяся до начала перестройки. То есть, с окончанием НЭПа система оплаты за услуги ЖКХ была оставлена, скорее по инерции, но она была рассчитана на трудящихся и их доходы. На кого она рассчитана сейчас, автор просто не понимает.
Логика обстоятельств, которая, как говорил Сталин, всегда сильнее логики намерений, привели в свое время советскую номенклатуру в стан антикоммунистов и, соответственно, к развалу СССР. Именно она вытащила на свет божий нынешних «либерастов» — тех, кто, руководствуясь исключительно инстинктом самосохранения, начали шинковать вселенский распил в мелкую капусту. И другой элиты не было, нет, и не предвидится. Только та, что вырастает, как из коротких штанишек, из элиты предыдущей. Ни разу и нигде по-другому не было. Ни при царе, ни при «комиссарах в пыльных шлемах», которых, кстати, почти полностью «помножила на ноль» в тридцатые сталинская гвардия. И нынешнее социальное устройство — не жилец. А какое тогда устройство является тем, что доктор прописал? Какой бы вариант развития мы ни рассматривали, какие бы параметры жизни ни задавали, все равно изначально придется решать, что делать с нынешним перепроизводством кредитных обязательств и тунеядцев, причем в условиях, когда второе постоянно генерирует первое и наоборот. В счетной палате, руководителем которой партия «Единая Россия» предложила назначить бывшего министра финансов Алексея Кудрина, заявили, что при мониторинге государственных финансовых средств общая сумма выявленных нарушений и недостатков в российской государственной казне в 2017 году составила 1,8 триллиона рублей. Как стало известно, наибольший объем нарушений был зафиксирован по части правил ведения бухгалтерского учета — 813,6 миллиарда рублей (43% от общего объема), а также при формировании и исполнении бюджетов — 599 миллиардов рублей (32% от общего объема). Кроме того, огромное количество нарушений было зарегистрировано при осуществлении государственных закупок — 118,4 миллиарда рублей. Именно это обстоятельство и показывает нам, чего хотят наши правители. В общем, как ни крути, а нашли мы в «Путинские времена» только одно — народ осознал, что Россия «встала с колен» и поверил в Путина, зато все остальное мы потеряли! А теперь, народ и в Путине разуверился. «Вот такие пряники!»