Куда может прийти Россия
Просматривая в интернете любимые сайты, автор наткнулся на интересную статью от ИАЦ (Информационно-аналитического центра) под названием: «Почему Владимир Путин не делает то, чего хотят «все»? Давайте и мы подумаем над этим же вопросом, и сравним свои мысли с мыслями авторов ИАЦ. Только правильно ответив на него, мы сможем ответить и на главный вопрос: «Куда может прийти Россия?». «В среде некоторых «патриотов» постоянно можно слышать стенания о том, что Владимир Путин не делает того, Путин не делает сего. К сожалению, такие речи можно услышать и от тех, кто знаком с Общей теорией управления, и с таким понятием в ней как «устойчивость в смысле предсказуемости объекта управления», которое является ключевым для выстраивания любого управления. Мы решили напомнить об этом понятии, а кого — познакомить с ним впервые, проведя анализ выступлений Владимира Путина на ПМЭФ 2018, Валдайском форуме 2017 года, Прямой линии 2018 года и прочих выступлений, которые хорошо иллюстрируют некоторые управленческие аспекты. В феврале 2017 года, когда выступлению Владимира Путина в Мюнхене исполнилось 10 лет, мы написали статью, посвященную этому событию, под названием «Мюнхенская речь Путина — конец эры разобщенного мира». Мюнхенская речь Путина — это публичное описание глобально-политической концепции Запада с последующей критикой политиком, которого Запад (еще в начале 2000-х) считал «своим», ну или как минимум лояльным по отношению к западной экспансии. Именно на Мюнхенской конференции по вопросам политики и безопасности 2007 года был дан официальный, публичный старт глобальному проекту «многополярность», что означало для Запада — конец его политики экспансии. Сегодня можно воочию увидеть, как слова Владимира Путина в той речи стали реальностью. На уровне глобальной политики Владимиру Путину, надо признать, равных нет, но вот во внутренней политике к нему — множество претензий. Поэтому начнем с главного. Владимир Путин очень часто, а на ключевых мероприятиях — постоянно, говорит об устойчивости состояния экономики, о том, что мы добились устойчивого, малого, но роста экономики (хотя рост экономики вообще-то не главный показатель благосостояния граждан). И мы отметим далее места, где он в разных выступлениях повторяет и повторяет мантру о необходимости обеспечения устойчивости. В соответствие с теорией, «Основой управления является способность субъекта-управленца предвидеть поведение объекта управления под воздействием внешней среды и собственных изменений объекта управления. Это приводит к понятию: «Устойчивость в смысле предсказуемости поведения объекта (процесса)» Как понятие это — ключевое понятие теории и практики управления» (ИАЦ). В науке устойчивость определяется как способность объекта (процесса) возвращаться к тому режиму, в котором он пребывал до оказания на него возмущающего воздействия. Это определение распространяется практически на все явления безотносительно к природе самих явлений. Данному определению явления устойчивости сопутствует понятие «запас устойчивости». Оно основывается на том, что при превышении возмущающим воздействием некоторой величины, объект, устойчивый в указанном смысле при меньших значениях возмущающего воздействия, может утрачивать это свойство. Но запас устойчивости в каждом конкретном случае выражается своеобразно, и в каждом конкретном случае параметр, определяемый термином «запас устойчивости», должен быть метрологически состоятельным».
На Валдае 2017 года произошло знаменательное событие — Владимир Путин начал говорить о глобальной политике (именно в такой формулировке) в открытую, без камуфляжа за словами типа «геополитика, международная политика» и т.п. заменителей, причем параллельно попытавшись закрепить за Валдайским клубом статус площадки именно ее обсуждения: «По традиции этот форум посвящен дискуссиям по самым актуальным вопросам глобальной политики и экономики. На этот раз организаторы, как только что было сказано еще один раз, предложили весьма сложную задачу — попытаться заглянуть за горизонт, поразмышлять над тем, какими будут грядущие десятилетия для России и всего международного сообщества». А на 70-ой Ассамблее ООН Путин обратил внимание на то, что «обостряется конкуренция за место в мировой иерархии. При этом многие прежние рецепты глобального управления, преодоления конфликтов и естественных противоречий уже не годятся, часто не срабатывают, а новые еще пока не выработаны. Разумеется, интересы государств далеко не во всем совпадают. Это нормально, естественно, так было всегда. У ведущих держав разные геополитические стратегии, видение мира. Такова неизменная сущность международных отношений, построенных на балансе взаимодействия и конкуренции. Правда, когда этот баланс нарушается, когда под вопрос ставится соблюдение и даже само наличие общепринятых правил поведения, когда свои интересы продавливаются любой ценой, противоречия становятся непредсказуемыми и опасными, приводят к жестким конфликтам». И перед своими слушателями Владимир Путин негласно ставит вопрос: «Будем ли мы дальше жить в таком глобальном обществе на планете или будем вырабатывать альтернативу такой глобализации?» На Петербургском экономическом форуме 2018 года в ходе своего выступления президент России В.В. Путин подчеркнул, что процесс глобализации объективен: «Наша страна и компании глубоко вовлечены в международные торговые, финансовые, производственные связи», но также подчеркнул и важность того, по какому пути этот процесс пойдет: «Нам небезразлично, какие глобальные тенденции будут набирать силу в долгосрочной перспективе. До недавнего времени в основе мирового развития лежали два важнейших, определяющих принципа. Во-первых, это свобода предпринимательства, торговли, инвестиций, зафиксированная в общих правилах, принятых участниками международных отношений. И, во-вторых, устойчивость и предсказуемость этих правил, обеспеченная четкими правовыми механизмами». «Обратим внимание на то, что Владимир Путин неспроста поставил понятия устойчивость и предсказуемость в своей речи рядом, делая таким образом «отсылку» к целостному понятию «устойчивость в смысле предсказуемости поведения объекта (процесса) в определенной мере под воздействием: внешней среды, собственных изменений объекта (процесса), управления». Далее Владимир Путин говорит о том, что сложившая ранее система разрушается: «Однако сегодня мы наблюдаем даже не эрозию, я говорю это с сожалением, а фактически подрыв этих основ. Система многостороннего сотрудничества, которая выстраивалась десятилетиями, вместо естественной, необходимой эволюции ломается, причем грубо. Правилом становится нарушение правил… Такое стечение факторов способно привести к системному кризису, с которым мир еще не сталкивался или давно уже не сталкивался. Он затронет всех без исключения участников мировых экономических отношений».
«С одной стороны, речь идет о том, что система международных отношений, которая складывалась десятилетиями заправилами глобальной политики, сегодня рушится из-за того, что новые, появившиеся субъекты глобальной политики, да и старые — нарушают правила этих заправил. А с другой стороны Владимир Путин, выступая уже «могильщиком западной глобализации», говорит о том, что действующая концепция глобализации неэффективна и требует «необходимой эволюции» — «преображения», поправили бы мы. В любом случае, он ставит вопрос о том, что придет на смену текущему миропорядку: «Глобальное недоверие ставит под вопрос перспективы глобального роста. Логика экономического эгоизма плохо сочетается с сегодняшней специализацией стран и компаний, с выстраиванием сложных глобальных производственных цепочек. Фактически это может отбросить мировую экономику и торговлю далеко в прошлое, в эпоху натурального хозяйства, когда каждый был вынужден производить все сам. А это неизбежно ведет к снижению эффективности экономики, к потерям в производительности труда, к растрате достижений науки и технологий, способных изменить жизнь людей к лучшему». Владимир Путин завуалированно говорит об угрозе третьей мировой войны (в ее экономическом аспекте), которая может отбросить человечество в своем развитии в каменный век. «Естественно, дело не в том, чтобы заморозить, законсервировать существующий порядок вещей, превратить в догму то, что изжило себя, нежизнеспособно. Мир, конечно, меняется, и с ним должны меняться институты и правила. Но очевидно одно: эти правила должны быть прозрачны и едины для всех, должны соблюдаться всеми участниками международных экономических отношений. И что принципиально важно, нам вместе нужно разработать и внедрить легитимный механизм изменений, в рамках которого мировое сообщество сумеет избавиться от устаревших, порой неэффективных, архаичных норм, сохранить при этом все лучшее и создать новые инструменты, отвечающие требованиям времени». Требуется иная архитектура управления. Победит ли олигархический фашизм, описанный в романе Ивана Ефремова «Час быка» на планете Торманс, или же победа будет за обществом справедливого жизнеустройства? «Конечно, мы не пытаемся идеализировать ситуацию. Соперничество, столкновение интересов всегда было, есть и, конечно, всегда будет. Но при этом важно сохранять уважение друг к другу. Именно в способности разрешать противоречия, в честной конкуренции, а не в ее ограничении залог прогресса, источник прогресса. Это основа для уверенного, устойчивого развития каждой страны для реализации того колоссального научного технологического потенциала, который накоплен в мире в целом». Важно понимать, что конкуренция — это не соревнование. Соперничество всегда идет за один «приз», и в концепции западной глобализации так было выстроено общественное устройство, что приз действительной предлагался один: вершина власти в толпо-«элитарной» пирамиде для самих заправил глобальной политики (претендентов даже внутри «мозговых трестов» всегда несколько либо людей, либо подгрупп); место в среде «элиты» для самых низов пирамиды. В конечном итоге, все конкурируют между собой по своей алгоритмической сути, мало отличаясь в этой своей конкуренции от стада павиан, которое устроено точно также: альфы — во главе стада, бэты — прислуживают альфам, а омеги, о которых все вытирают ноги и гнобят — в низах стадной иерархии. Достойна ли такая система отношений Человека разумного? Мы думаем, что — нет, не достойна. Но, чтобы действительно «изменить систему», как того вожделеют многие революционеры, как локального, так и глобального пошиба, необходимо, чтобы как можно больше людей в обществе раскрывали свой человеческий потенциал и становились носителями устройства психики, действительно достойного потенциала вида «Человек разумный». Именно это является ключевым условием перехода к новому общепланетарному порядку» (ИАЦ).
В общем и целом, трудно не согласиться с этими словами. Однако в мыслях авторов ИАЦ, как и в мыслях нашего президента Путина, существует серьезный пробел. И заключается этот пробел в следующем. Для «перехода к новому общепланетарному порядку» необходимо договориться со всеми участниками данного процесса, и, прежде всего, по идеологическим вопросам. Вы можете возразить, что в современной России не существует идеологии, более того, она запрещена Конституцией нашей страны. Да, в соответствие со статьей 13 Конституции: «П.1. В Российской Федерации признается идеологическое многообразие. П.2. Никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. П.3. В Российской Федерации признаются политическое многообразие, многопартийность». Но означает ли это, что граждане России не имеют своих идеологических предпочтений? Ой, ли? А уж об идеологических предпочтениях всего человечества и говорить не приходится. В Западном мире доминирующей является идеология «неолиберализма» (смотри главу «Неолиберализм»), а у нас в России доминирует «классический либерализм», хотя хватает (особенно во властной элите) и своих «неолибералов» («либерастов»). Путин является представителем «классического либерализма», как и большинство русского народа, зато большинство властной элиты — это «либерасты». Обладая практически неограниченной властью внутри страны, Путин может «договориться» с кем угодно и о чем угодно. Но любой такой договор будет, по своей сути, «договором» альфа-самца со всеми другими самцами в «стаде павианов». Другими словами, договором это назвать трудно. А для «перехода к новому общепланетарному порядку» необходимо договориться со всеми участниками данного процесса. Интересно, как такой договор представляют себе авторы ИАЦ? Ведь «либерализм» и «неолиберализм» — это прямо противоположные идеологии. А авторы ИАЦ призывают своих читателей к «общечеловеческим договоренностям», а не к «павианьим». По мнению же автора, сделать это — невозможно в принципе! Даже на Российском уровне, не говоря о мировом. И так думает далеко не один автор.
Вот, например, что говорит Владислав Иноземцев: «Что касается противоречия между элементами майского указа Путина, то в этом нет ничего удивительного, потому что документ на сегодняшний день выглядит как труды Ленина для советского обществоведения. Как работы Ильича были обязательны к упоминанию в любой научной или околонаучной работе, так и «майский указ» сейчас становится рефреном, в рамках которого делаются любые вещи, в том числе и взаимоисключающие. Не стоит искать в этом логику. Честно говоря, не думаю, что у любого нормального человека еще осталось доверие к нашему государству, будь он простым гражданином или предпринимателем. Особенно предпринимателем. Хотя бы потому, что реформ в пенсионной сфере было как минимум четыре, начиная с 2002 года. То же самое с налогами. Было хорошее исследование Высшей школы экономики (ВШЭ) и центра Кудрина (Центр стратегических разработок) относительно того, как быстро меняется налоговая система в России. За последние три года изменения в среднем происходили каждые 14 дней. Поэтому говорить о том, что этому правительству (Российскому) вообще можно в чем-то верить, если ты предприниматель, я бы не стал. По-моему, доверие уже и так близко к нулю, так что уменьшить его еще сильнее довольно проблематично». Как видите, уважаемый читатель, современная властная элита России настолько пропитана идеями неолиберализма, что ей не доверяют даже предприниматели, не говоря уже о простом народе. Однако вернемся к идеям АИЦ. «В нормально развитом не толпо-«элитарном» обществе конкуренции нет места — это пережиток прошлого, а есть место разумной дружеской соревновательности и сотрудничеству, поскольку нет целей соперничества за место в социальной иерархии. Какой смысл соперничать — если у каждого будет возможность раскрыть свой потенциал, а не отдавать свой труд в обеспечение своекорыстия тех, кто возомнил себя «элитой»? О «возомнивших» красноречиво говорит недавняя новость о распределении богатств мира. «Общее состояние всех долларовых миллионеров мира на данный момент превышает рекордные $70 триллионов, пишет «Интерфакс» со ссылкой на доклад World Wealth Report. В докладе говорится также о том, что к 2025 году состояние всех миллионеров достигнет $100 триллионов. На данный момент треть состояния миллионеров хранится в акциях — 30,9%, еще 27,2% — в денежных средствах и эквивалентах, а на недвижимость приходится 16,8%. В конце 2017 года 61,2% всех долларовых миллионеров проживали в США, Германии, Японии и Китае. Всего эксперты проанализировали данные из 71 страны, на которые приходится 98% мирового валового национального дохода» (АИЦ).
«Сегодня требуется реализация в первую очередь человеческого потенциала, а вместе с ним — мировоззренческого и культурного потенциала людей. О модели, которая бы это обеспечила, говорит и Владимир Путин: «Россия выступает за свободу торговли и экономическую интеграцию, за конструктивный партнерский диалог и призывает наших партнеров из Европы, из Америки, из Азии, других регионов мира вместе двигаться к целям устойчивого развития, к выработке такой модели роста, которая даст наиболее адекватный ответ на современные вызовы. Имею в виду преодоление неравенства возможностей, решение демографических и экологических проблем, сохранение национальных культур и идентичности, повышение благосостояния людей, широкое использование преимуществ новой технологической волны…» (ИАЦ). Но пойдут ли на «конструктивный диалог» наши Западные «партнеры»? Ведь этот диалог строится на платформе «мировоззренческого и культурного потенциала людей». А ведь Западная цивилизация стоит на своей идеологической платформе, а «Русский мир» — на своей. Для русского народа «безусловной ценностью является обеспечение государственного суверенитета и сохранение национальной идентичности. При этом нам необходимо совершить мощный рывок в развитии, войти в число передовых стран по продолжительности и качеству жизни граждан, стать одним из глобальных технологических лидеров» (Путин). Здесь с Путиным можно согласиться, поскольку обозначенные проблемы действительно требуют решения. Но проблема в том, что об этом говорится уже многие годы, но прорывных решений, что на уровне внутренней политики, что на уровне глобальной политики — пока нет. «Если говорить о различных вариантах глобализации, то есть и несколько ее проектов, которые зреют внутри некоторых стран или ряда стран, зреют в противовес тому западному проекту, который был довольно близок к полноценному мировому господству, но не успел его осуществить до смены логики социального поведения, произошедшему в середине XX века. В этом смысле германский нацизм — это последняя отчаянная попытка «накрыть» весь мир своим проектом глобализации, когда устойчивость управления еще, более — менее, сохранялась» (ИАЦ). А вот что по этому поводу думает Андрей Быстрицкий. «В целом же в ходе нашей конференции (Валдай) мы пытались охватить максимально широкий круг конфликтов, которые определяют судьбу человечества. Так, речь шла о конфликте геополитических картин мира, о том, что элиты разных стран мир видят неодинаково. А это означает, что никакого общего представления о том, какое будущее нужно человечеству, нет. Но в то же время невозможно и обойтись без этих общих представлений, поскольку мир куда, более един, и его части связаны между собой теснее, чем когда-либо прежде. В условиях, когда в мире предлагается несколько проектов глобализации, этот вопрос выводит межпроектную конкуренцию за глобализацию на новый уровень. А готовы ли наши «элитарии» к этой конкуренции?»
По мнению Быстрицкого, «наши «элитарии» вляпались в необходимость управлять цивилизацией регионального уровня значимости (развивающейся в границах одного государства в течение тысячелетий) на переходном этапе ее развития и, будучи неспособными к самостоятельному осмыслению происходящего в России и в мире, младореформаторы бездумно копируют методы стабилизации, разработанные «обладателями писания» для отдельных стран Западной региональной цивилизации. И в ближайшей перспективе, если российские «элитарии» окажутся неспособными разрешить концептуальную неопределенность управления в родной стране, они неизбежно свернут себе шею». А, по мнению автора, они уже свернули себе шею. И попытки Владимира Путина вывести «элитариев» через свои выступления на Валдайском клубе на уровень глобальной политики — успехом пока не увенчались, зато подтянули к пониманию глобальной политики других людей в обществе. И возможно действительно прорывные решения появятся в ближайшее время трудами именно этих людей. В статье «О миссии Русской цивилизации» авторы ИАЦ писали: «Путин — верховный разводящий Российской Федерации, если не по личностной сути, то в предложенных историей ему обстоятельствах: по крайней мере, до тех пор, пока действует нынешняя конституция, запрещающая государственную идеологию и подчиняющая кредитно-финансовую систему страны глобальному надгосударственному ростовщическому сообществу, монополизировавшему банковское дело». И это актуально и поныне. В ходе своего выступления на Петербургском международной экономическом форуме в 2018 году Владимир Путин описал четыре принципа, на которых базируется развитие России на уровне внутренней политики: Первый принцип — «мы намерены строить нашу политику вокруг человека, его благополучия, интересов и запросов. Убежден, только та страна может быть сильной и успешной, где люди могут в полной мере реализовать все свои способности». А ведь способности бывают разными — одни имеют способность помогать людям, другие — к паразитизму. Здесь нужно сразу же задать вопрос: «А какие люди нам нужны?» Какие, именно способности следует помогать развивать, каковы контрольные параметры этих способностей? Пока это не раскрыто, каждый может интерпретировать их в меру своей испорченности.
Объявив человека приоритетом внутренней политики Путин сделал, тем самым, серьезный разворот от либерально-буржуазной ориентации на «экономический рост», на стратегию реорганизации государственной системы. Осуществляется закладка фундамента ее новой идейной основы, хотя это и проводится «тихой сапой», без излишней помпы. Впрочем, автор затрудняется ответить на вопрос: «Чем все это закончится?» Пока же даже в экономике наблюдается обратный процесс. Количество школ и больниц сокращается, причем Владимир Путин признал, что так называемая «оптимизация» прошла неправильно и теперь нужно восстанавливать многие медицинские центры. При этом и качество медицинского обслуживания падает. Реальные доходы населения практически не растут, а у многих — реально упали. Не лучше обстоит дело и с обещанными когда-то 25 миллионами рабочих мест. Пока эти слова могут восприниматься как опять-таки пустые декларации, не наполненные конкретным смыслом. И так можно сказать очень о многом. Для осуществления сильных изменений и в экономике, и в обществе, необходимо, чтобы уровень самоорганизации населения дорос до определенного состояния. Пока же опираться не на кого. О создании условий для того, чтобы могли вырастать инициативы снизу, говорит и Владимир Путин: «У каждого человека должны быть возможности проявить себя в общественной, волонтерской деятельности, на производстве, в бизнесе, на государственной службе, взять успешный жизненный и профессиональный старт. Социальная мобильность, укрепление кадрового потенциала — залог уверенного развития страны, ее движения вперед». Но существуют ли реальные государственные кадровые лифты? Очевидно, что попытки их создать в виде «Единой России», ОНФ, конкурса «Лидеры России» неудачны, поскольку собирают вокруг себя карьеристов, но не Работников с большой буквы.
Второй принцип. «Мы будем расширять пространство свободы. Мы часто об этом говорим. Это не первый раз, когда я и мои коллеги об этом говорим, но это принципиально важные вещи. Поэтому считаю необходимым сказать об этом еще раз. Это принципиально важно для становления сильного гражданского общества, для развития экономики и социальной сферы, науки и культуры» (Путин). «Фактически идет обратный процесс соответствующий общемировому — «закручивание гаек» и постановка населения под контроль государства. Конечно, дело пока у нас не дошло до внедрения системы баллов и оценки гражданина со стороны государства, какие технологии сегодня апробируются в Китае, но, тем не менее, шаги в этом направлении либеральным чиновничеством уже делаются, прежде всего, в экономической сфере. Опять же президентом не обозначены никакие контрольные параметры этой свободы и не сказано о том, что такое свобода. Опять пустая форма, не наполненная конкретным содержанием. Но Владимир Путин не зря говорит о том, что принципиально важно сказать об этом, как о втором ключевом моменте. Почему? Потому что действительно без настоящей свободы невозможно никакое настоящее гражданское общество, в котором каждый его участник был бы активным творцом общественного бытия. «Очень многое в реализации планов и проектов развития в экономике, социальной сфере, инфраструктуре будет зависеть от регионов, от их усилий и эффективности. Считаю важным продолжение линии на качественное обновление региональных команд. Именно на этом уровне сейчас во многом формируется новая управленческая культура, современные подходы к решению экономических, социальных задач, складываются открытые форматы взаимодействия государства и общества, участия граждан в самоуправлении, в решении повседневных задач. И вы знаете, что ряд успешных губернаторов вошли в состав нового Правительства Российской Федерации» (Путин). Здесь верно указано, что центр в России всегда на периферии. Однако в России нет региона, способного предъявить высокое качество управления на региональном уровне. Все регионы с так называемом «успешным» управлением — либо живут за счет других (Москва, Татарстан, Чечня и др.), либо за счет сверхдоходов перераспределенных в их пользу (например, нефтяные регионы), либо работают на пределе своих возможностей без смены системы управления (Белгородская область). То есть регионов, обеспечивших высокий уровень жизни за счет непосредственно нового управления, в России нет» (АИЦ).
«Так о чем говорит Владимир Путин? Он имеет в виду несколько другие процессы, которые только косвенно и только в последнее время начинают влиять и на регионы, причем влиять настолько, что во время Прямой линии главы регионов были на горячей связи с президентом (хотя и театральный элемент в этом присутствовал, но не такой, как о том говорят многие; если бы был театр, то тогда бы в прямом эфире Путин снял бы губернатора на потеху такой публике, но он этого не сделал и даже, наоборот, подчеркивал, что он в момент прямого эфира доверяет той информации, которую дают губернаторы). Вообще в последнее время все больше и больше придают внимания общественному мнению, тому, как будет реагировать население. Именно в низах общества сейчас вызревает понимание того, куда должна быть направлена внутренняя политика, а также созревает субъектность — способность реализовывать управление по полной функции. Ярким примером такой гражданской активности последнего времени стала одна ситуация с менеджером по связям с общественностью компании «Леруа Мерлен». Также ситуация с тем, как не удалось под шумок старта чемпионата мира 2018 года протащить повышение пенсионного возраста, показательно в этом смысле. Гражданское общество зреет. Однако государственная система все-таки запаздывает, поскольку зачастую региональные власти подавляют всяческие инициативы в самостоятельности принятия решений, всегда имеются в наличии «карманные» общественные советы, которые работают в связке с региональщиками, и принимают «нужные» решения, как бы от имени всего общества. Но и тут они уже в некоторых регионах сталкиваются с самоорганизацией населения, все больше понимающего «что есть внутренняя политика», что это совсем не «божеское попущение, вроде мора, голода, наводнения», а действия конкретных «помпадуров», горе-управленцев, а значит явление управляемое и направляемое. Но и тут проблема в том, что в условиях кризиса инвестиций и кадров идет борьба за них. Ведь когда страна обеспечена инвестициями и кадрами — нет борьбы, всего в избытке. Плохо, что приходится улучшать деловую среду такими «кризисными» методами, а не на основе ясной и понятной всем стратегии общественного развития (АИЦ).
Третий принцип. «Для технологического прорыва, для того чтобы быть конкурентоспособными в современном динамичном мире, мы должны быть восприимчивыми для новых идей, для технологий, которые меняют жизнь людей, определяют будущее страны и мира» (Путин). «Нужен ли России технологический прорыв без прорыва на идейном уровне? Это важный вопрос, потому что в условиях, когда не определены цели развития (именно они определяют идейный уровень развития), технологии будут вписаны в стратегии тех, кто определился и применяет технологии с конкретными целями и в русле конкретной концепции. В Советском Союзе это было понятно — показать превосходство социалистического строя над капиталистическим, это была идейная основа и первого спутника, и полета Гагарина. А какая идейная основа сейчас? Показать превосходство одного буржуазного либерализма над другим? В чем идейный смысл? Однако мы все-таки отметим, что Владимир Путин делает упор в своем высказывании на идеи, они на первом месте. Они — основа. Но и тут не определено: «А какие именно идеи нужно воспринимать?» Ведь идеи могут быть очень разными и быть либо идеями человеколюбия, либо идеями человеконенавистничества. Так, какие идеи надо воспринимать, а какие отвергать?» (ИАЦ).
«И, наконец, четвертый ключевой принцип нашего развития — это открытость страны, ее нацеленность на активное участие в мировых процессах и интеграционных проектах. А это в том числе предполагает реализацию масштабных инфраструктурных проектов. Это важнейшая часть нашей национальной повестки. Развивая транспортный, энергетический, цифровой каркас России, мы намерены эффективно встроить его в глобальную инфраструктуру и тем самым открыть новые возможности для наших граждан, для отечественного и иностранного бизнеса в России, усилить роль нашей страны в мировой транспортной и информационно-коммуникационной системе» (Путин). Хотя речь тут в основном идет о материальной инфраструктуре, но главный посыл — поддержка интеграции. И тут можно задаться вопросом об идейной основе интеграции, поскольку чисто экономическая интеграция, конечно, привлекательна, но люди любят вести дела с единомышленниками. А какая идея у нас доминирует? Выгодно продай? Кто будет по серьезному вести дела с теми, у кого главная идея «продать»? Ведь когда-нибудь такой индивид может выгодно продать и своего партнера, если цена будет привлекательной. Именно поэтому Евразийская интеграция идет не так быстро, как могла бы. Во многом интеграция с Россией во многих странах идет именно за счет авторитета Владимира Путина и некого бессознательного ощущения, что за ним есть некая долгосрочная стратегия, или, по крайней мере, может быть. Да и сам Владимир Владимирович старается создать ощущение у всех, что такая долгосрочная стратегия есть, но не оглашается им до поры до времени. Можно сказать, что, к сожалению, оглашения и практика жизни расходятся между собой и далеко не все оглашенное реализуется, а тем более так, как о том мечтают «патриоты». Особенно ярко это показала их реакция на то, что премьером остался Медведев. Им невдомек, что для организации сильного маневра (а объявленный «прорыв» вроде им и должен являться) у вас должна быть слаженная команда, в которой вы, по крайней мере, знаете всех и то, кто как себя поведет. А если набрать тех, кто между собой не сработался, чье поведение непредсказуемо в новых условиях? Все это будет снижать устойчивость объекта управления в смысле предсказуемости его поведения под воздействием внешних факторов, внутренних изменений и самого управления. Но, тем не менее, можно умолчания раскрыть и в положительном ключе. Многое покажет этот президентский срок Владимира Путина. Мы же предложим свое раскрытие умолчаний. Если перечисленные Путиным четыре главных направления можно раскрыть через понимание, которое несет в себе Русская концепция глобализации, то можно увидеть, что все они — лежат в ее фундаменте» (ИАЦ).
Ну а автор здесь предлагает «свое раскрытие умолчаний». Как ни крути, а русский народ не согласен идеологически объединяться с Западом и его неолиберальным взглядом на жизнь. Скорее, наоборот, русский народ согласен на изоляцию, главное, чтобы в результате этой изоляции мы смогли бы построить «цивилизованный социальный капитализм в отдельно взятой стране» — в России. И мы сможем это сделать, если в современном мире случится ощутимый «толчок в геополитике» (мировой катаклизм, рукотворный или природный). И этот катаклизм обязательно случится, ведь мы с Вами прямо сегодня наблюдаем в мире «конец индивидуального капитализма». Как говорится, «жил он, жил, а потом, раз, и помер». Ветер перемен дует, не переставая, и этот ветер, хотим мы того или нет, все равно надует в наш мир эти самые перемены. Вот Вам и ответ на вопрос: «Куда может прийти Россия?» Может-то она — может, но придет ли? А для того, чтобы Россия все-таки пришла, куда нужно, ее народ должен знать цель самого похода. А цель — самая что ни есть простая. Бог с ним — с Западом, пускай живет, как хочет (или может) — это его трудности, а мы с Вами должны поддерживать левые социалистические партии и движения (все равно — больше некого, все остальные партии неолиберального толка) и выстраивать «кирпичик за кирпичиком» социальный либеральный капитализм. Даже если вначале и получится «бандитский социализм», не беда, мы это уже проходили, и знаем, как переделать бандитское государство в цивилизованное, и при этом — не отправиться назад к индивидуальному капитализму, как это случилось в девяностые годы прошлого века. Было бы желание у народа. А оно, слава Богу — есть! Ни Путин, ни его окружение нам в этом никак не помогут. Автор не знает, как сам Путин, а его окружение, наоборот, вредить будет. А потому, увидели «либераста» — «давите его, как крысу». На олигархов у нас пока еще силенок не хватает, но «всему — свое время». И главное, никакой «государственной идеологии», так в Конституции записано. Идеология должна быть народной, а не государственной. И такая идеология у русского народа есть! И эта идеология — СПРАВЕДЛИВОСТЬ!